Владимир Путин, его чиновники и пропагандисты твердят, что война "очищает" россиян, однако на практике она предельно развращает общество. Речь идет не только о вовлечении обывателей в убийство за деньги, но и в появлении множества новых коррупционных схем, позволяющих зарабатывать на войне. С одной стороны, коррупция поддерживает лояльность чиновников системе, поскольку создает для них личную выгоду. С другой стороны, именно она не позволяет российской армии воевать эффективно, пишет в своем материале Jamestown Foundation.
В самом начале полномасштабной войны с Украиной Владимир Путин заявил, что так называемая "спецоперация" "очищает" общество от "пятой колонны". С тех пор тезис об "очистительном" характере войны стал одним из главных пропагандистских нарративов. В начале текущего года слова Путина повторил министр иностранных дел Сергей Лавров, назвав одним из результатов войны "очищение российского общества от людей, которые не чувствовали связи с русской культурой".
Православные проповедники выстроили на основе этих утверждений целую религиозную концепцию о том, что готовность убивать и умирать является подлинной сутью "святого" русского народа, и потому он должен проливать кровь, чтобы вновь стать собой. Священники уверяют, что благодаря войне "мы учимся заново любить, заново понимать друг друга, помогать друг другу". Однако на практике война развращает российское общество до невиданных ранее масштабов.
Речь идет не только о снятии запрета на убийство, но и о создании множества новых коррупционных схем. Коррупция и раньше являлась стержневой основой путинского режима. Однако теперь объектом коррупционных схем стали не деньги, а человеческая жизнь. Практически, вся система обеспечения путинской войны выстроена на финансовой выгоде отдельных людей.
Речь идет не только о рядовых россиянах, получающих рекордные по российским меркам выплаты за подписание контракта с Минобороны РФ. Практически каждый этап обеспечения работы российской военной машины, даже не связанный непосредственно с фронтом, создает свои модели обогащения или расширяет уже существующие.
В частности, в конце прошлого месяца Госдума России приняла очередные поправки в уголовный и уголовно-процессуальный кодекс и тем самым завершила юридическое закрепление практики по замене правосудия на участие в войне. Теперь уйти на фронт можно на любой стадии уголовного процесса: от момента задержания до попадания в колонию. Независимые журналисты уже выяснили, что в ряде регионов России сотрудникам полиции обещают по 10 тысяч рублей за каждого задержанного, подписавшего контракт с российским Минобороны.
Даже в тех регионах, где подобных премий нет, оперативный состав получает непосредственную выгоду от вербовки подозреваемых и обвиняемых на фронт. Как признаются сотрудники полиции, необходимым условием, чтобы задержанного отправили на фронт, является признание вины. Таким образом, те, кто соглашается уехать на войну в Украину, повышают статистику раскрытия преступлений. Для конкретных полицейских это означает премии, внеочередные звания и повышения в должности. На данный момент в России планируют забрать на войну 40% подсудимых прямо из СИЗО, то есть около 20 тысяч человек.
Похожая ситуация наблюдается и с трудовыми мигрантами. На днях в Госдуму было внесено пять антиимигрантских законопроектов. Согласно новому пакету, незаконное пребывание в России станет отягчающим фактором при совершении преступлений, а наказание за подделку документов и за содействие нелегальной миграции ужесточат.
С одной стороны, подобные нововведения, с легкостью переводящие иммигрантов в разряд преступников, многократно облегчают их вербовку на войну. С другой стороны, как отмечает директор аналитического центра Central Asia Due Diligence Алишер Ильхамов, появление новых преград и ужесточений ведет к росту теневого бизнеса, который помогает трудовым мигрантам обходить эти препятствия. Правозащитница Валентина Чупик также охарактеризовала законопроекты как "просто повышение взяток".
Отдельная мощная сеть по отмыванию денег связана с созданием военно-патриотических организаций и проведением сборов "на нужды фронта". Независимые журналисты выяснили, что в 2023 году в России было зарегистрировано больше тысячи новых военно-патриотических организаций – в два раза больше, чем в 2021-м. Тенденция продолжается и в 2024-м. Чаще всего новыми организациями руководят депутаты, чиновники и члены политических партий. Именно на связанные с властью фонды приходится 80% от всех денежных поступлений.
К примеру, сбор пожертвований для жителей Курской области осуществлялся российским правительством через Фонд развития Курской области для помощи пострадавшим от атак ВСУ. У фонда нет сайта в интернете, отчетов о его деятельности "Новой газете–Европа" также найти не удалось. Каких-то данных о реальном получении средств пострадавшими тоже не нашлось.
В основном подобные НКО занимаются сборами для нужд армии (56,7%), помощью семьям военных и вернувшимся инвалидам, патриотическим воспитанием детей и молодежи. При этом как минимум 499 новыми организациями руководят государственные функционеры, что помогает использовать административный ресурс для сбора средств. Некоторые фонды и вовсе мимикрируют под госструктуры, однако отследить, на что тратятся их средства, невозможно. Все это создает колоссальные возможности для коррупции. К примеру, знаменитый фонд "Защитники отечества" собрали в 2023 году 2,6 млрд рублей. Из них всего 11% пошли на целевые расходы, а 77% были потрачены на содержание аппарата управления.
К слову, именно российская коррупция обеспечила легкость, с которой ВСУ захватили часть территории Курской области. Как выяснили сами жители, согласно госконтрактам, осенью 2022-го в приграничных российских районах должно было начаться строительство фортификаций, на котором предполагалось освоить 12 миллиардов рублей. С этой целью, согласно документам, заключалось множество строительных контрактов, однако никаких реальных работ местные жители так и не увидели.
С одной стороны, как ни парадоксально, коррупция обеспечивает работу российской военной машины, на каждом этапе создавая для ее участников дополнительные стимулы для вовлечения в обслуживание войны. С другой стороны, она не позволяет этой машине стать по-настоящему эффективной, притом за ее неэффективность чаще всего приходится платить обычным россиянам.
! Орфография и стилистика автора сохранены
